Узкие люди, - с ними ни о чем нельзя говорить, ни о чем из того, что нам
дорого. Ум у них затянуло тиной или, вернее, нечистотами, как Сену под
Аньером.
Ах, как трудно найти человека с широким кругозором, напоминающим тот
беспредельный простор, воздухом которого вы дышите на берегу моря! Я
знал таких людей - их уже нет в живых.
Впрочем, есть у тебя талант или нет, - не все ли
равно, раз всему на свете приходит конец!
Погодите: через несколько лет и с вами будет то же самое.
Жизнь - гора. Поднимаясь, ты глядишь вверх, и ты счастлив, но только успел взоб-
раться на вершину, как уже начинается спуск, а впереди в смерть. Подни-
маешься медленно, спускаешься быстро.
В ваши годы все мы были веселы.
Все мы были полны надежд, которые, кстати сказать, никогда не сбываются.
В мои годы человек не ждет уже ничего... кроме смерти.
Нет, сейчас вы меня не поймете, но
когда-нибудь вы вспомните все, что я вам говорил.
Видите ли, настанет день, - а для многих он настает очень скоро, -
когда вам, как говорится, уже не до смеха, когда вы начинаете замечать,
что за всем, куда ни посмотришь, стоит смерть.
О, вы не в силах понять самое это слово "смерть"! В ваши годы оно
пустой звук. Мне же оно представляется ужасным.
Да, его начинаешь понимать вдруг, неизвестно почему, без всякой види-
мой причины, и тогда все в жизни меняет свой облик.
Я вот уже пятнадцать лет чувствую, как она гложет меня, словно во мне завелся червь.
Она подтачивала меня исподволь, день за днем, час за часом, и теперь я точно
дом, который вот-вот обвалится.
Она изуродовала меня до того, что я себя не узнаю.
От жизнерадостного, бодрого, сильного человека, каким я был в
тридцать лет, не осталось и следа. Я видел, с какой злобной, расчетливой
кропотливостью она окрашивала в белый цвет мои черные волосы!
Она отняла у меня гладкую кожу, мускулы, зубы, все мое юное тело, и оставила лишь
полную отчаяния душу, да и ту скоро похитит.
Да, она изгрызла меня, подлая.
Долго, незаметно, ежесекундно, беспощадно разрушала она все мое существо.
И теперь, за что бы я ни принялся, я чувствую, что умираю.
Каждый шаг приближает меня к ней, каждое мое
движение, каждый вздох помогают ей делать свое гнусное дело.
Дышать, пить, есть, спать, трудиться, мечтать - все это значит умирать. Жить,
наконец, - тоже значит умирать!
О, вы все это еще узнаете! Если бы вы подумали об этом хотя бы чет-
верть часа, вы бы ее увидели.
Чего вы ждете? Любви? Еще несколько поцелуев и вы уже утратите спо-
собность наслаждаться.
Еще чего? Денег? Зачем? Чтобы покупать женщин? Велика радость! Чтобы
объедаться, жиреть и ночи напролет кричать от подагрической боли?
Еще чего? Славы? На что она, если для вас уже не существует любовь?
Ну так чего же? В конечном счете - все равно - смерть.
Я вижу ее теперь так близко, что часто мне хочется протянуть руку и
оттолкнуть ее.
Она устилает землю и наполняет собой пространство.
Я нахожу ее всюду.
Букашки, раздавленные посреди дороги, сухие листья, седой
волос в бороде друга - все ранит мне сердце и кричит: "Вот она!"
Она отравляет мне все, над чем я тружусь, все, что я вижу, все, что я
пью или ем, все, что я так люблю: лунный свет, восход солнца, необозри-
мое море, полноводные реки и воздух летних вечеров, которым, кажется,
никогда не надышишься вволю!
И никто оттуда не возвращается, никто...
Можно сохранить формы, в которые были отлиты статуи, слепки, точно воспроизво-
дящие тот или иной предмет,
но моему телу, моему лицу, моим мыслям, моим
желаниям уже не воскреснуть.
А между тем народятся миллионы, миллиарды существ, у которых
на нескольких квадратных сантиметрах будут так же
расположены нос, глаза, лоб, щеки, рот,
и душа у них будет такая же, как и у меня,
но я-то уж не вернусь, и они ничего не возьмут от меня, все
эти бесчисленные создания, бесчисленные и такие разные, совершенно раз-
ные, несмотря на их почти полное сходство.
За что ухватиться? Кому излить свою скорбь? Во что нам верить?
Религии - все до одной - нелепы: их мораль рассчитана на детей, их
обещания эгоистичны и чудовищно глупы.
Одна лишь смерть несомненна.
Думайте об этом, молодой человек, думайте дни, месяцы, годы, и вы
по-иному станете смотреть на жизнь. Постарайтесь освободиться от всего,
что вас держит в тисках, сделайте над собой нечеловеческое усилие и еще
при жизни отрешитесь от своей плоти, от своих интересов, мыслей, - отго-
родитесь от всего человечества, загляните в глубь вещей - и вы поймете,
как мало значат споры романтиков с натуралистами и дискуссии о бюджете.
Но в то же время вы ощутите и весь ужас безнадежности. Вы будете
отчаянно биться, погружаясь в пучину сомнений. Вы будете кричать во всю
мочь: "Помогите!" - и никто не отзовется. Вы будете протягивать руки,
будете молить о помощи, о любви, об утешении, о спасении - и никто не
придет к вам.
Почему мы так страдаем? Очевидно, потому, что мы рождаемся на свет,
чтобы жить не столько для души, сколько для тела.
Но мы обладаем способностью мыслить, и наш крепнущий разум не желает
мириться с косностью бытия.
Взгляните на простых обывателей: пока их не постигнет несчастье, они
довольны своей судьбой, ибо мировая скорбь им несвойственна.
Животные тоже не знают ее.
Я погибшее существо. У меня нет ни отца, ни матери, ни брата, ни
сестры, ни жены, ни детей, ни бога.
У меня есть только рифма.
«И в небе я ищу разгадку жизни темной,
Под бледною луной бродя в ночи бездомной».
Женитесь, мой друг, вы себе не
представляете, что значит быть одному в мои годы. Одиночество наводит на
меня теперь невыносимую тоску. Когда я сижу вечером дома и греюсь у ка-
мина, мне начинает казаться, что я один в целом свете, что я до ужаса
одинок и в то же время окружен какими-то смутно ощутимыми опасностями,
чем-то таинственным и страшным. Перегородка, отделяющая меня от моего
неведомого соседа, создает между нами такое же расстояние, как от меня
до звезд, на которые я гляжу в окно. И меня охватывает лихорадка, лихо-
радка отчаяния и страха, меня пугает безмолвие стен. Сколько грусти в
этом глубоком молчании комнаты, где ты живешь один! Не только твое тело,
но и душу окутывает тишина, и, чуть скрипнет стул, ты уже весь дрожишь,
ибо каждый звук в этом мрачном жилище кажется неожиданным.
Хорошо все-таки, когда на старости лет у тебя есть дети!
Забудьте, молодой человек, всю эту старческую воркотню и живите сообразно с возрастом. Прощайте!
Ги де Мопассан "Милый друг"
