НИНА САДУР Червивый сынок
Мужчина силен. Он красив, высок, размашист. У него черные глаза, жгучий рот. Oт мужчины замираешь и уже не помнишь себя. Но мужчина не может дать счастья, он так устроен. Я долго размышляла над этим и поняла, почему так устроено. Мужчина приходит и закрывает собой уродства мира, как герой. При нем все гаснет, вянет, остается бурое марево страсти. Но он не может, не может дать счастья, он так устроен. Он совсем не такой, как кажется. Он некрасивый, невысокий, мелкотряский. Он приходит и все сжирает. Я тру-тру, во всем себе отказываю, а он придет, все сожрет. А то вообще не придет, тогда незачем жить и мыть этот вестибюль и некому сожрать твою зарплату. А зарплата крошечная — семьдесят рублей, да еще двадцать за Ермоловский театр. Но без выходных. Но тут тоже прибыль: детишки в дневные спектакли набросают копеечек — по полтиннику в месяц набегает. Да еще конфеты, яблоки, значки, булочки бывают. Платочки. Подписанные. «Люба Вахета». «Митя Мишутин». Но мужчину платочком не проймешь. Он сам искуситель. Потому что он так устроен. Его укусил бес измены, и он надел маски. Он искренен В масках, он думает, это его лицо. Но это его маски для нас. Одни глазки его, а остальное — маска. Вот почему с мужчиной ничего получиться не может. Вот как он устроен, оказывается, — он носит маски. И прячет свои глазки. А на самом деле он хам. Он козел. Кнехт. Наемник. Он очень алчный. И так и надо с ним — ногой по башке — знай место, слуга. А то — придет, все сожрет, выпьет. Как он глотает — пасть огненная — куски, вино, серебро, а сам наливается темным соком. Мятежник. А поначалу умеет проникновенно. Дышит в Душу. И скажет, и посмотрит. Прикоснется. И глубины в нем! И всякие тайны в козле. Трагик. К гибели зовет. А околеет на перине, у жены под боком. Она ему горчичники поставит на прощание. И не позвонит перед смертью. Старый пес.
Мужчин старых не бывает. Старые бывают старики, А мужчины все изменники, вольнолюбивы, высокие, в масках, ходят и все сжирают. Они сжирают нас с нашей невинностью, с будущим, с костями. Они нас растлевают и заража¬ют смертью. Они нас выпивают и сминают, как молочный пакет. Они нас не стыдятся. Мы им не родные. Они стыдятся Бога. Они говорят так: «Я эту женщину полюбил. Пусть получится хорошо». Не получится. Нет. И они это знают, а лезут. И Бога не боятся. А Бог знает, что мужчину укусил бес измены. Похоти. Бегства. Воли. Свободы. Измены. Как только бес мог кусать такую гадину? Укусил бы лучше женщину. Чтоб она мужчину бы растлевала, лишала бы его невинности, будущего, выпивала бы его и бросала одного стареть. Чтоб мужчины стали женщинами, а женщины мужчинами.
У мужчин бывают родинки. Но это тоже маски. Доверять нельзя. Мужчина полезен для здоровья. Но он опасен. Он зверь. Он проглотил скорпиона. Он жалит. Он топчет женщину, травит ее, научит всему, а потом презирает, что она так ловко усвоила все его гнусные игры. Мужчины зарятся на наших не подросших дочерей.
Они чудовищны. Они бессмысленны. Им надо отрубать головы. Сразу же. Но и они могут вызвать жалость. Потому что у маски должны быть завязки. И они есть.
От всей его опасной жизни в мозгу мужчины заводятся червяки. И они грызут его мозги во всех извилинах и сосут серое вещество, и мужчина еще более звереет. А когда он лежит, спит, червяки выглядывают из его ушей: из левого — червяк и из правого — червяк.
Тщеславие и жестокость. И мужчина-кнехт спит без маски, и ужасно его лицо, а червяки-сосунки выглядывают и пи-и-щат, какой он вкусный.
